НАВЯЗЧИВОЕ ПОВТОРЕНИЕ ИЛИ ЗАЧЕМ МЫ НАСТУПАЕМ НА ОДНИ И ТЕ ЖЕ ГРАБЛИ?
Многие люди дают себе обещание в Новом году не наступать на одни и те же грабли снова и снова и, как правило, не выполняют его. Возможно, вы помните вирусный ролик из интернета, в котором маленький мальчик бросает вызов лопате? Он с завидным упорством борется с ней всеми возможными способами, но неизбежно терпит поражение. Давайте попробуем разобраться, почему мы бессознательно «притягиваем» этот садовый инвентарь.
Все дело в непереработанном травматическом опыте, который психика пытается переварить. Травматическим может стать любой опыт, который в силу тех или иных обстоятельств превышает способности психического аппарата. Например, длительное пребывание в стрессовой ситуации или слишком интенсивное и раннее событие (психика ребенка может не справиться со взрослой ситуацией, поэтому детские травмы так опасны и именно они чаще всего воспроизводятся).
Особенно травматичны те события, в которых человек оказывается в пассивной позиции, в состоянии беспомощности.
Что происходит с человеком в момент травмы? Как правило, он «замораживается», забывает о случившемся. Травмированный человек кажется со стороны холодным, отстраненным, лишенным чувств ― как будто это произошло не с ним, а с кем-то другим.
Если вы смотрели сериал «Ход королевы», то помните безэмоциональность главной героини Бет Хармон. Эта холодность представляет собой защитный механизм, блокировку непереносимых чувств — горя и одновременно гнева на мать, которая погибла в автомобильной катастрофе. Ведь судя по всему, женщина пыталась убить и себя, и ребенка. В сценах до аварии девочка выглядит относительно нормальной, с более живыми эмоциями.
За поддержание такой мощной защиты приходится дорого расплачиваться: затрачивается огромное количество психической энергии, нет возможности воспринимать реальность во всей ее полноте и многообразии чувств. Героиня с детства прибегает к различным формам «анестезии» от прошлого ― транквилизаторам, а позднее к наркотикам и алкоголю.
Что происходит с человеком в момент травмы? Как правило, он «замораживается», забывает о случившемся. Травмированный человек кажется со стороны холодным, отстраненным, лишенным чувств ― как будто это произошло не с ним, а с кем-то другим.
Если вы смотрели сериал «Ход королевы», то помните безэмоциональность главной героини Бет Хармон. Эта холодность представляет собой защитный механизм, блокировку непереносимых чувств — горя и одновременно гнева на мать, которая погибла в автомобильной катастрофе. Ведь судя по всему, женщина пыталась убить и себя, и ребенка. В сценах до аварии девочка выглядит относительно нормальной, с более живыми эмоциями.
За поддержание такой мощной защиты приходится дорого расплачиваться: затрачивается огромное количество психической энергии, нет возможности воспринимать реальность во всей ее полноте и многообразии чувств. Героиня с детства прибегает к различным формам «анестезии» от прошлого ― транквилизаторам, а позднее к наркотикам и алкоголю.
The Queen's Gambit / Netflix
Шахматы ― тоже защитная конструкция. В одном из своих первых интервью Бет признается, что ее привлекла шахматная доска как мир, в котором все четко очерчено и понятно, все фигуры перемещаются строго по правилам, т. е. здесь она может все контролировать. В отличие от пережитой автомобильной катастрофы, где от нее ничего не зависело и она была в тотальном бессилии. Это дает нам пример более здоровой, по сравнению с «анестезией», психической защиты — сублимации, когда вместо саморазрушения человек направляет свою энергию в одобряемую обществом деятельность.
При этом вытесненный травматический опыт все время пытается вернуться обратно, проиграться в жизни снова и снова. Так Бет снова переживает внезапную смерть приемной матери и снова проваливается в самоповреждающее поведение.
На явление навязчивого повторения еще сто лет назад обратил внимание Зигмунд Фрейд, когда лечил своих пациентов, прошедших Первую мировую войну (в те времена ПТСР называли «военными неврозами»). Фрейд, до этого предполагавший, что психика человека работает по принципу стремления к удовольствию и избегания неудовольствия, был крайне озадачен навязчивым повторением травматического опыта. Согласитесь, на удовольствие это мало похоже.
При этом вытесненный травматический опыт все время пытается вернуться обратно, проиграться в жизни снова и снова. Так Бет снова переживает внезапную смерть приемной матери и снова проваливается в самоповреждающее поведение.
На явление навязчивого повторения еще сто лет назад обратил внимание Зигмунд Фрейд, когда лечил своих пациентов, прошедших Первую мировую войну (в те времена ПТСР называли «военными неврозами»). Фрейд, до этого предполагавший, что психика человека работает по принципу стремления к удовольствию и избегания неудовольствия, был крайне озадачен навязчивым повторением травматического опыта. Согласитесь, на удовольствие это мало похоже.
Подсказку Фрейду дал его собственный внук, точнее наблюдение за его детской игрой, которое впоследствии будет описано в работе «По ту сторону принципа удовольствия». Мальчик был очень привязан к матери, однако внешне не реагировал, когда мама уходила от него по своим делам. Вместо этого он закидывал свои игрушки под кровать и говорил им «Уходи!». Иными словами, на игрушках ребенок переворачивал свою роль в ситуации из пассивной в активную, из поражения в победу: не мама его оставила, а он ее отослал. И проделывал этого много раз подряд, пока у него не закреплялось чувство контроля над ситуацией (совсем как у Бет с шахматами).
Потом мальчик усложнил игру. Он закидывал за кровать катушку на веревке и возвращал ее обратно. Игра означала «мама ушла — мама вернулась». Причем ту травматическую часть где «мама ушла» он повторял чаще, чем ту где «мама вернулась».
Так делают все дети. Если постараемся, мы вспомним и примеры из собственного детства. Как вернувшись из поликлиники или школы мы играли с младшими братишками и сестренками или с игрушками в доктора или учителя и т. п.
Таким образом, наступание на одни и те же грабли у взрослого — это аналог детской игры. Это хорошо усвоенный нами способ справиться со сложной ситуацией путем ее многократного проигрывания.
Потом мальчик усложнил игру. Он закидывал за кровать катушку на веревке и возвращал ее обратно. Игра означала «мама ушла — мама вернулась». Причем ту травматическую часть где «мама ушла» он повторял чаще, чем ту где «мама вернулась».
Так делают все дети. Если постараемся, мы вспомним и примеры из собственного детства. Как вернувшись из поликлиники или школы мы играли с младшими братишками и сестренками или с игрушками в доктора или учителя и т. п.
Таким образом, наступание на одни и те же грабли у взрослого — это аналог детской игры. Это хорошо усвоенный нами способ справиться со сложной ситуацией путем ее многократного проигрывания.
Ирина Суспицына
Специалист платформы PSY. one, сертифицированный бизнес-коуч Ассоциации психоаналитического коучинга и бизнес-консультирования (АПКБК), магистр психологии
Как же выйти из этого цикла навязчивых повторений? Как проработать травму?
Один способ ― в следующий раз повезет переиграть ситуацию по-новому, с более благоприятным для себя исходом. Как говорил Фрейд, жизнь ― самый главный учитель. Можно встретить кого-то, кто даст новую реакцию в знакомой ситуации. Можно попробовать по-другому взаимодействовать с людьми. Так происходит в «Ходе королевы». Героиня обретает друзей, на которых может опереться и в кульминации сериала видит шахматную доску на потолке уже без помощи транквилизаторов.
Один способ ― в следующий раз повезет переиграть ситуацию по-новому, с более благоприятным для себя исходом. Как говорил Фрейд, жизнь ― самый главный учитель. Можно встретить кого-то, кто даст новую реакцию в знакомой ситуации. Можно попробовать по-другому взаимодействовать с людьми. Так происходит в «Ходе королевы». Героиня обретает друзей, на которых может опереться и в кульминации сериала видит шахматную доску на потолке уже без помощи транквилизаторов.
Другой способ ― пойти в психотерапию или коучинг. Чаще всего травматический опыт остается бессознательным и человек даже может не сразу заметить повторение или не понимать его причины. Специалист может помочь увидеть отыгрывание, определить его смысл и найти альтернативный способ справляться. Существуют даже методы терапии, изначально основанные на игре, такие как психодрама: внутренний мир клиента разыгрывается в действии с возможностью посмотреть со стороны, что происходит и переиграть историю.
«Грабли» ― это не только боль, но и шанс присвоить весь свой пережитый опыт и обрести целостность, пойти дальше.
Например, одна клиентка пришла в коучинг после очередного увольнения с работы из-за конфликта с руководителем. На новой работе коммуникация с начальницей снова не складывалась. Клиентка смогла понять, что отягощает свои рабочие отношения личным конфликтом с мамой. Мы работали с ней на отделение в ее психическом пространстве мамы от руководителя и про отношения с родительскими фигурами. В результате клиентке удалось на этот раз сохранить работу. Кроме того, внутренний образ мамы стал менее «демонизированным» и отношения с реальной мамой тоже потеплели.
Другой случай ― клиентка обратилась с запросом на проблемы в отношениях. Она все время оказывается в ситуациях треугольника и не может сделать выбор ― ни уйти, ни остаться, все одинаково мучительно. Выяснилось, что она воспроизводит сцену развода родителей, когда те ее «делили». Постепенно клиентка стала реже регрессировать в позицию ребенка, поставленного перед невозможным выбором, и теперь начинает по-другому строить отношения.
Таким образом, навязчивое повторение ― это сигнал о пережитой травме. При внимании и проработке «грабли» могут стать зоной нашего развития.
Например, одна клиентка пришла в коучинг после очередного увольнения с работы из-за конфликта с руководителем. На новой работе коммуникация с начальницей снова не складывалась. Клиентка смогла понять, что отягощает свои рабочие отношения личным конфликтом с мамой. Мы работали с ней на отделение в ее психическом пространстве мамы от руководителя и про отношения с родительскими фигурами. В результате клиентке удалось на этот раз сохранить работу. Кроме того, внутренний образ мамы стал менее «демонизированным» и отношения с реальной мамой тоже потеплели.
Другой случай ― клиентка обратилась с запросом на проблемы в отношениях. Она все время оказывается в ситуациях треугольника и не может сделать выбор ― ни уйти, ни остаться, все одинаково мучительно. Выяснилось, что она воспроизводит сцену развода родителей, когда те ее «делили». Постепенно клиентка стала реже регрессировать в позицию ребенка, поставленного перед невозможным выбором, и теперь начинает по-другому строить отношения.
Таким образом, навязчивое повторение ― это сигнал о пережитой травме. При внимании и проработке «грабли» могут стать зоной нашего развития.
На нашей международной платформе представлены специалисты, которые могут помочь в вашей сложной жизненной ситуации.
Мы работаем с клиентами со всего мира. Вам нужен лишь компьютер или телефон и доступ в интернет.
Мы работаем с клиентами со всего мира. Вам нужен лишь компьютер или телефон и доступ в интернет.