ЗАПРЕТ НА УСПЕХ. ТРАВМЫ ПОКОЛЕНИЙ В БИЗНЕСЕ
Один из распространенных запросов на коучинг, особенно у мужчин — запрет на успех, т. е. мешающая достижению результатов бессознательная установка, что быть успешным в карьере или бизнесе «небезопасно». Как правило, это связано с родительскими фигурами (нельзя превзойти отца и/или пойти против властной матери). Другой причиной может быть травма, передаваемая в семье от поколения к поколению (например, раскулачивание, принудительное переселение или иные репрессии). Травма сохраняется благодаря ее замалчиванию, в то время как проработанная травма становится ресурсом для преодоления кризисных ситуаций.
Кейс
Никита, обаятельный мужчина 35 лет, пришел на коучинг с запросом: стоит ли ему возвращаться на работу по найму или продолжить заниматься своими проектами?
У Никиты была хорошая карьера в корпорации (он вырос до руководителя департамента крупного холдинга). Параллельно он запустил несколько собственных проектов и постепенно ушел из компании. С каждым из его проектов происходило одно и то же: когда дело начинало приносить ощутимую прибыль, он его терял. Никита «без боя» отдавал бизнес бывшим партнерам или конкурентам и сразу же начинал следующий, часто вникая в новую для себя сферу. Он получил несколько образований и освоил несколько профессий, чтобы все делать самостоятельно, лично «закрывать» основные вопросы — продажи, финансы, маркетинг и др. Он даже учился на психолога («чтобы самому в себе разобраться»).
Никита, обаятельный мужчина 35 лет, пришел на коучинг с запросом: стоит ли ему возвращаться на работу по найму или продолжить заниматься своими проектами?
У Никиты была хорошая карьера в корпорации (он вырос до руководителя департамента крупного холдинга). Параллельно он запустил несколько собственных проектов и постепенно ушел из компании. С каждым из его проектов происходило одно и то же: когда дело начинало приносить ощутимую прибыль, он его терял. Никита «без боя» отдавал бизнес бывшим партнерам или конкурентам и сразу же начинал следующий, часто вникая в новую для себя сферу. Он получил несколько образований и освоил несколько профессий, чтобы все делать самостоятельно, лично «закрывать» основные вопросы — продажи, финансы, маркетинг и др. Он даже учился на психолога («чтобы самому в себе разобраться»).
имя клиента и некоторые детали кейса изменены в целях соблюдения конфиденциальности
Но при всем потрясающем потенциале и работоспособности Никиты история из раза в раз повторяется.
На коучинг он пришел в кризисном состоянии после потери очередного проекта (иначе бы не пришел принципиально). Разочарование заставило его подумать о возвращении в корпорацию. При этом он упорно отказывался говорить о своих потерях — как в бизнесе, так и личных (Никита рано потерял отца). «Забыл и пошел дальше».
Молчание, отрицание утрат — на самом деле серьезное ограничение, которое мешает пройти работу горя, не дает отпустить потерянный объект и инвестировать свои силы в будущее. Так же как и стремление все делать в одиночку, что рано или поздно становится препятствием для развития. «Многостаночность», подчеркнутая самодостаточность и нежелание привязываться к людям говорит о страхе зависимости и внезапных потерь (как это случилось с папой Никиты).
На коучинг он пришел в кризисном состоянии после потери очередного проекта (иначе бы не пришел принципиально). Разочарование заставило его подумать о возвращении в корпорацию. При этом он упорно отказывался говорить о своих потерях — как в бизнесе, так и личных (Никита рано потерял отца). «Забыл и пошел дальше».
Молчание, отрицание утрат — на самом деле серьезное ограничение, которое мешает пройти работу горя, не дает отпустить потерянный объект и инвестировать свои силы в будущее. Так же как и стремление все делать в одиночку, что рано или поздно становится препятствием для развития. «Многостаночность», подчеркнутая самодостаточность и нежелание привязываться к людям говорит о страхе зависимости и внезапных потерь (как это случилось с папой Никиты).
Несмотря на коммуникабельность и позитив Никиты на протяжении наших сессий меня не покидало ощущение тотального одиночества. Возникал образ Атланта, держащего на плечах небесный свод. И вот-вот готового расправить плечи.
Я также не переставала задаваться вопросом — откуда у клиента такой страх, что все заберут, и одновременно несопротивление, готовность отдать все, во что вложены деньги и усилия. Стремление «не высовываться» и просто упорно работать дальше.
Я также не переставала задаваться вопросом — откуда у клиента такой страх, что все заберут, и одновременно несопротивление, готовность отдать все, во что вложены деньги и усилия. Стремление «не высовываться» и просто упорно работать дальше.
Выяснилось, что Никита из семьи репрессированных. Его отец был сыном врага народа (на деда донесли товарищи). Тогда пазл собрался. И бессознательная установка, что сопротивляться нельзя — ведь тебе противостоит огромная всемогущая репрессивная машина. И бессознательная установка, что быть успешным нельзя — иначе заметят и все отберут, посадят, а то и убьют. И недоверие коллегам и партнерам.
Ситуация усугублялась чувством вины перед отцом. Дело в том, что Никита непродолжительное время после ВУЗа работал в правоохранительных органах. За что сам себя называет «предателем». Возможно, неудачи в бизнесе стали формой самонаказания (разумеется, неосознанно).
За три сессии Никита проработал запрос, с которым пришел — убедился в том, что работа «на дядю» не для него, и … пошел строить очередной бизнес. Глубже в семейную травму, потерю отца и бессознательный запрет на успех он не пошел. Решил «не закапываться в прошлое».
Ситуация усугублялась чувством вины перед отцом. Дело в том, что Никита непродолжительное время после ВУЗа работал в правоохранительных органах. За что сам себя называет «предателем». Возможно, неудачи в бизнесе стали формой самонаказания (разумеется, неосознанно).
За три сессии Никита проработал запрос, с которым пришел — убедился в том, что работа «на дядю» не для него, и … пошел строить очередной бизнес. Глубже в семейную травму, потерю отца и бессознательный запрет на успех он не пошел. Решил «не закапываться в прошлое».
Почему подход «забыть и пойти дальше» не самый успешный?
Компульсивное повторение (или, другими словами, периодическое наступание на одни и те же грабли) обычно свидетельствует о травме. Наша психика пытается переработать травматический опыт, и для этого сталкивает нас с ним снова и снова — в надежде на этот раз разрешить травматическую ситуацию, выйти из нее иначе. Бессознательно мы сами ищем и создаем эти грабли. Так, Никита находит «подходящих» людей, «подходящий» проект, повторяет те же паттерны, которые уже приводили к потере бизнеса.
Установки позитивной психологии перевернуть страницу и жить сегодняшним днем не всегда помогают. Дело в том, что в психике нет прошедшего времени. Субъективное прошлое (испытанные чувства, переживания) — это праздник, который всегда с тобой. Впрочем, как и фантазии о будущем. Психическое время нелинейно — в нем прошлое, настоящее и будущее присутствуют одновременно. Как в «Интерстелларе») Поэтому, когда психолог говорит с вами «про маму-папу», он говорит не об объективном прошлом. Он говорит о том прошлом, которое продолжает жить в вашем настоящем и периодически «всплывает» на поверхность.
Компульсивное повторение (или, другими словами, периодическое наступание на одни и те же грабли) обычно свидетельствует о травме. Наша психика пытается переработать травматический опыт, и для этого сталкивает нас с ним снова и снова — в надежде на этот раз разрешить травматическую ситуацию, выйти из нее иначе. Бессознательно мы сами ищем и создаем эти грабли. Так, Никита находит «подходящих» людей, «подходящий» проект, повторяет те же паттерны, которые уже приводили к потере бизнеса.
Установки позитивной психологии перевернуть страницу и жить сегодняшним днем не всегда помогают. Дело в том, что в психике нет прошедшего времени. Субъективное прошлое (испытанные чувства, переживания) — это праздник, который всегда с тобой. Впрочем, как и фантазии о будущем. Психическое время нелинейно — в нем прошлое, настоящее и будущее присутствуют одновременно. Как в «Интерстелларе») Поэтому, когда психолог говорит с вами «про маму-папу», он говорит не об объективном прошлом. Он говорит о том прошлом, которое продолжает жить в вашем настоящем и периодически «всплывает» на поверхность.
Ирина Суспицына
Специалист платформы PSY. one, сертифицированный бизнес-коуч Ассоциации психоаналитического коучинга и бизнес-консультирования (АПКБК), магистр психологии
Как работает механизм трансгенерационной (межпоколенческой) передачи травмы?
Теме трангенерационной травмы начали уделять серьезное внимание в 60-х годах прошлого века, когда психологи обнаружили у детей жертв холокоста симптомы реальной травмы, как если бы они сами пережили эти события. На основе эмпирических исследований и обширного клинического материала выяснили, что экстремальный травматизм (полученный в результате войн, геноцидов, политических репрессий, рабства и др.) может передаваться от родителей детям, причем более чем в двух поколениях.
Передача травмы — это не эзотерика, а идентификация. Идентификация — это бессознательный процесс, в ходе которого ребенок отождествляется со значимыми людьми (прежде всего, с родителями), копирует их поведение, присваивает их черты. Это самая ранняя и базовая форма эмоциональной связи. В своем желании стать «как папа» или «как мама» ребенок может, в том числе, повторять их травматические симптомы.
Теме трангенерационной травмы начали уделять серьезное внимание в 60-х годах прошлого века, когда психологи обнаружили у детей жертв холокоста симптомы реальной травмы, как если бы они сами пережили эти события. На основе эмпирических исследований и обширного клинического материала выяснили, что экстремальный травматизм (полученный в результате войн, геноцидов, политических репрессий, рабства и др.) может передаваться от родителей детям, причем более чем в двух поколениях.
Передача травмы — это не эзотерика, а идентификация. Идентификация — это бессознательный процесс, в ходе которого ребенок отождествляется со значимыми людьми (прежде всего, с родителями), копирует их поведение, присваивает их черты. Это самая ранняя и базовая форма эмоциональной связи. В своем желании стать «как папа» или «как мама» ребенок может, в том числе, повторять их травматические симптомы.
Это нормально — эволюционно так мы учимся, передаем опыт, полезный для выживания потомства. Фрейд в «Тотеме и табу» писал, что прогресс и развитие человечества были бы невозможны без передачи психических процессов от поколения к поколению, иначе каждому поколению пришлось бы заново учиться жизни.
У нескольких поколений («выжившие», «дети выживших», третье поколение и далее) травма переживается по-разному.
Говоря о «детях выживших», исследователи обращают внимание на семейный секрет, тайну, молчание. «Выжившие» родители часто не говорят о том, что произошло с ними, но дети все равно считывают невербальную информацию (жесты, реакции и т. д.). Ребенок становится как бы носителем секрета — знания, которое запрещено иметь, но которое негласно «просвечивает».
Третьему поколению достаются уже смутные ощущения, эмоции, образы, которые кажутся странными и необъяснимыми ни из личного опыта, ни из истории семьи. Аффект есть, а источник его не очевиден. Дом стоит, свет горит, но откуда-то взялась печаль. Как показывают исследования, на третье поколение в силу этого незнания приходится даже большее количество психологических проблем, чем на второе.
У нескольких поколений («выжившие», «дети выживших», третье поколение и далее) травма переживается по-разному.
Говоря о «детях выживших», исследователи обращают внимание на семейный секрет, тайну, молчание. «Выжившие» родители часто не говорят о том, что произошло с ними, но дети все равно считывают невербальную информацию (жесты, реакции и т. д.). Ребенок становится как бы носителем секрета — знания, которое запрещено иметь, но которое негласно «просвечивает».
Третьему поколению достаются уже смутные ощущения, эмоции, образы, которые кажутся странными и необъяснимыми ни из личного опыта, ни из истории семьи. Аффект есть, а источник его не очевиден. Дом стоит, свет горит, но откуда-то взялась печаль. Как показывают исследования, на третье поколение в силу этого незнания приходится даже большее количество психологических проблем, чем на второе.
Получается, что страшна не только сама травма, но и ее замалчивание. В случае Никиты семейная травма ему известна, но он продолжает хранить этот «заговор молчания».
Хорошая новость в том, что травма может стать ресурсом. Если человек смог символизировать свою травму, то его детям передается не только травматический опыт сам по себе, но и механизмы его психической переработки.
Исследования потомков жертв сталинских репрессий, проведенные в начале 90-х Юлией Гиппенрейтер на базе МГУ им. Ломоносова показали, что проработанная травма в прошлом помогает справляться с кризисными ситуациями в настоящем (принимались во внимания события Перестройки), сохранять в них свою идентичность. Установили связь между памятью о репрессированных
родственниках и уровнем психического функционирования потомков. Более высокое функционирование наблюдалось у людей, пытавшихся найти информацию о своих предках и установить связь с семейной историей. В тех же семьях, где травма замалчивалась и факты репрессий скрывались, наблюдался более низкий уровень психического функционирования в целом и более примитивные механизмы управления тревогой в частности.
Хорошая новость в том, что травма может стать ресурсом. Если человек смог символизировать свою травму, то его детям передается не только травматический опыт сам по себе, но и механизмы его психической переработки.
Исследования потомков жертв сталинских репрессий, проведенные в начале 90-х Юлией Гиппенрейтер на базе МГУ им. Ломоносова показали, что проработанная травма в прошлом помогает справляться с кризисными ситуациями в настоящем (принимались во внимания события Перестройки), сохранять в них свою идентичность. Установили связь между памятью о репрессированных
родственниках и уровнем психического функционирования потомков. Более высокое функционирование наблюдалось у людей, пытавшихся найти информацию о своих предках и установить связь с семейной историей. В тех же семьях, где травма замалчивалась и факты репрессий скрывались, наблюдался более низкий уровень психического функционирования в целом и более примитивные механизмы управления тревогой в частности.
Неотрефлексированное прошлое – большая проблема в России и на всем постсоветском пространстве. «Политики памяти», «войны памяти» стали частью нашей повседневной реальности.
Примечательно, что последние несколько лет все же наметился рост рефлексии. И инициатором этой рефлексии становятся люди третьего поколения травмы (вспомните документальный фильм Юрия Дудя «Колыма – родина нашего страха») – такие как Никита и другие молодые предприниматели.
Примечательно, что последние несколько лет все же наметился рост рефлексии. И инициатором этой рефлексии становятся люди третьего поколения травмы (вспомните документальный фильм Юрия Дудя «Колыма – родина нашего страха») – такие как Никита и другие молодые предприниматели.
Хотите стать успешнее в бизнесе и разобраться со своими ограничениями?
Вы можете обратиться к нашим экспертам и выйти из кризиса
Магистр психологии, сертифицированный коуч
Бизнес- и executive-коучинг
Магистр психологии, коуч
Интересная психология от авторов PSY.ONE
читайте наши статьи
PSY.one психология и коучинг
На нашей международной платформе представлены специалисты, которые могут помочь в сложной жизненной ситуации. Мы работаем с клиентами со всего мира. Вам нужен лишь компьютер или телефон и доступ в интернет.